ДЕТИ ВОЙНЫ

[Нина]

Дети войны.
Громак Николай Пантелеевич, родился 15 июля 1940 года, в селе Хухра, Ахтырского района, Сумской области.
С начала войны, село Хухра попало в немецкую аккупацию. Части советской армии отошли на более дальние рубежи. Маму, Громак Ульяну Егоровну, два раза забирают их села, с другими молодыми людьми, для отправки в Германию. Но она, смелая, волевая, настойчивая женщина, каждый раз по дороге сбегает из плена. Когда второй раз она сбежала, ее немцы поймали, избили и хотели убить, но за нее заступились все до единого жители села Хухра и сказали: «Не трогайте ее, мы за ней, куда хотите, пойдем». Мать - Ульяну, главного бригадира колхозного села, умеющего руководить людьми, оставили до особого случая. Летом в 1944 году, их освобождают наступающие наши войска, с привлечением мощной артиллерийской атаки позиций врага. Отец, Громак Пантелей Иванович, ушел с первых дней на войну, храбро воевал, писал письма, а в 1943 пропал без вести. Осталась Ульяна с двумя маленькими сыночками Леонидом и Колей. От деревни остались одни печные тубы. Полностью разрушена вся деревня Хухра. Люди, снова пытаются после освобождения сделать себе жилье. Выживают, кто, как может, а колхозную работу с раннего утра до вечера делали на совесть. Посадка свеклы – главной культуры, и восстановление сахарного завода, также пришлось делать женщинам селений.
В 1946 году их с Украины привозит брат Ульяны, Тимошенко Иван Григорьевич, к матери - Агафье Яковлевне в село Скородум. (Как она попала сюда, это тоже трагическая история.) Позднее, Ульяна Егоровна знакомится с Киршиным Иваном Трофимовичем, встречаются на колхозных работах, затем делают свадьбу – вечерок и всю жизнь трудятся в колхозе «Заветы Ленина». Иван Трофимович хорошо владел столярным делом, для сенокоса делал грабли, вилы, литовища, по заказу руководства колхоза делал шкафы и табуретки, полочки для книг, этажерки. Ульяна Егоровна работала на сенокосе, потом поваром в колхозной столовой, на пенсии в летний период ставила квас, по - своим - особенным рецептам, Хвалили ее квас все колхозники, соседские мужчины зайдут к ним по какому – нибудь делу и всегда угостятся вкусным кваском. В селе ее квас был на первом месте. Иногда в юности попросит меня племянницу Нину спуститься в погреб и принести для всех квасу. Ядреный и вкусный квас, до сих пор хочется такого квасу испить.

Николай Громак
Я рано повзрослел.
На Украине я родился.
Неказистый и смешной.
Пожар войны перекатился,
По моей судьбе волной.

Горела хата и подвода.
Горел и сахарный завод,
А мне всего четыре года,
Войны запомнил эпизод.

Шли бои возле Ахтырки
Где проходит шлях.
Сидим в окопе, как в бутырке,
Кто в галошах, кто в носках.

Тряс озноб и малярия.
Трясло взрывной волной.
Рядом мать, вдова Мария
Укрылись с головой.

«Что, бабоньки, живые,
Освободим мы скоро вас,
Вдруг сквозь грохот слышим бас:
Часа через четыре».

Солдат еще не понял боль,
И не увидишь то с экрана.
Летит рука и льется кровь,
А на плече зияет рана.

Рука мне стукнулась об ногу
Меня трясло всего,
А я поднял глазенки к богу
И просил: «Спаси его!»

Вначале слышали мы брань
Затем твердил он слово: »Жить!»
Оторвав от юбки ткань,
Пытались кровь остановить.

Спасите, бабоньки родные!
У меня жена и дочь.
Я помню те слова поныне.
Когда пытались мы помочь.

Подоспели санитары
Неизвестного полка.
Солдат не ныл, видать бывалый
И лишь спросил: «А где рука?»

Я все молился и молился
Молился, как умел.
Остались живы. Я добился,
А говорили: «Надоел».

Под вечер бой ушел от нас,
Угарный дым осел.
Про это вспомнил я не раз,
Что рано повзрослел.

Когда мы вылезли из хронки,
Не надо удивляться.
Кругом лишь трупы и воронки,
В живых осталось – 20.

Мы все вышли из огня
Считай со званьем «Жителя».
Все смотрели на меня
Как на Христа Спасителя.

За то, что все остались живы,
А может быть со страху.
Взяли вкладчину и сшили
Из полотенцев мне рубаху.

Я в той рубашке щеголял
Считай до самой школы.
Кто то, девочкой назвал
Меня - не трогали приколы.

Еще рубашкой той гордился,
Хоть мы голодные и вшивы,
Что мой молебен пригодился,
Что мы остались живы.
Нина Исакова.